Несоблюдение требований, предъявляемых к оценке судом доказательств, повлекло отмену постановления судьи об освобождении от уголовной ответственности и применении принудительных мер медицинского ха...



В0502499

В200502499

ОПУБЛИКОВАНО:

ПРАВО В ВООРУЖЕННЫХ СИЛАХ, N 7, СТР. 28, 2005г.

ВОЕННАЯ КОЛЛЕГИЯ ВЕРХОВНОГО СУДА

РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

ОПРЕДЕЛЕНИЕ

15.02.2005 N 6-67/04

НЕСОБЛЮДЕНИЕ ТРЕБОВАНИЙ, ПРЕДЪЯВЛЯЕМЫХ

К ОЦЕНКЕ СУДОМ ДОКАЗАТЕЛЬСТВ, ПОВЛЕКЛО

ОТМЕНУ ПОСТАНОВЛЕНИЯ СУДЬИ ОБ ОСВОБОЖДЕНИИ

ОТ УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ И ПРИМЕНЕНИИ

ПРИНУДИТЕЛЬНЫХ МЕР МЕДИЦИНСКОГО ХАРАКТЕРА

Постановлением судьи Ленинградского окружного военного суда Т. освобожден от уголовной ответственности за совершение в состоянии невменяемости запрещенных уголовным законом деяний, предусмотренных п. "к" ч. 2 ст. 105, ч. 1 ст. 131, ч. 1 ст. 132 УК РФ; НГР:Р9602825.

Этим же постановлением к Т. применены принудительные меры медицинского характера в виде направления его на принудительное лечение в психиатрический стационар специализированного типа с интенсивным наблюдением.

Как следует из постановления, запрещенные уголовным законом деяния совершены при следующих обстоятельствах.

Около 3-х часов 13 ноября 2003 г. Т. с целью убийства напал на гражданку Ш., обхватил ее сзади рукой за шею и стал душить. Затем он изнасиловал и совершил в отношении нее насильственные действия сексуального характера. Удовлетворив свои сексуальные потребности, Т. вытащил из одетой на нем форменной куртки шнур, накинул его на шею Ш. и затянул обеими руками.

Убедившись, что потерпевшая еще подает признаки жизни, Т. нанес ей несколько ударов ногами по голове и вновь совершил насильственные действия сексуального характера, а затем нанес ей бритвенным лезвием несколько порезов шеи и скрылся с места происшествия.

От совокупности полученных повреждений - тупой сочетанной травмы шеи и органов малого таза, осложнившейся развитием механической асфиксии и воздушной эмболии сердца, Ш. скончалась на месте происшествия.

Военная коллегия нашла постановление судьи подлежащим отмене по следующим основаниям.

При вынесении постановления судом дана односторонняя оценка собранным доказательствам и не учтены все обстоятельства, которые могли существенно повлиять на его решение.

Из материалов дела видно, что на предварительном следствии в отношении Т. с 10 декабря 2003 г. по 30 января 2004 г. проведена амбулаторная комплексная сексолого-психолого-психиатрическая экспертиза, а в ходе судебного заседания - повторная стационарная комплексная психолого-сексолого-психиатрическая экспертиза от 20 августа 2004 г. Однако заключения каждой из этих экспертиз противоречат друг другу.

Вывод же суда о предпочтительности заключения экспертов от 20 августа 2004 г. и его обоснованности сделан без всестороннего учета установленных в судебном заседании фактических обстоятельств дела.

Судом тщательно не проверено и не дано надлежащей оценки этим диаметрально противоположным заключениям экспертов. Суд положил в основу постановления заключение от 20 августа 2004 г. лишь в связи с тем, что последнее обследование Т. проведено в стационарных условиях и высококвалифицированными врачами-экспертами, что само по себе не является достаточно убедительным. Несогласие с выводами заключения амбулаторной экспертизы от 30 января того же года суд в приговоре не мотивировал.

При проведении с 10 декабря 2003 г. по 30 января 2004 г. амбулаторной комплексной сексолого-психолого-психиатрической экспертизы, эксперты пришли к следующим выводам.

Т. в период совершения инкриминируемого ему деяния и на момент обследования каким-либо психическим заболеванием, иным расстройством психической деятельности и слабоумием не страдал и не страдает. Об этом свидетельствуют данные анамнеза и проведенного освидетельствования, а также материалы уголовного дела, из которых следует, что Т. рос и развивался нормально, на учете у психиатра не состоял, характеризуется как спокойный, адекватный, во время учебы справлялся с программой обучения, был признан годным к военной службе, с окружающими поддерживал ровные отношения, жалоб не предъявлял.

В период совершения инкриминируемых ему деяний он находился вне какого-либо состояния временного расстройства психической деятельности, а был в состоянии простого (непатологического) алкогольного опьянения и мог осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими. Из материалов уголовного дела и данных самоотчета следует, что у него в период совершения правонарушения отсутствовала психотическая продукция, он был правильно ориентирован в собственной личности и окружающем, его действия носили последовательный и целенаправленный характер, был сохранен речевой контакт, испытуемый в период исследуемой ситуации употреблял спиртные напитки.

Индивдуально-психологические особенности личности Т. определяются общительностью, демонстративностью, высокой активностью, эмоциональной возбудимостью, склонностью к непосредственной реализации своих побуждений, агрессивностью, тенденцией к силовому решению жизненных проблем и конфликтов, а также снижением эмпатических способностей. Указанные особенности обуславливают возможность проявления им значительной степени агрессивности, поскольку его агрессивные проявления в слабой степени регулируются чувством жалости и сопереживания окружающим.

В состоянии Т. в момент правонарушения не выявлено признаков, свидетельствовавших бы о нахождении его в каком-либо исключительном эмоциональном состоянии, оказавшем существенное влияние на его способность к смысловой оценке совершаемого и произвольной регуляции своих действий.

В момент совершения инкриминируемых деяний он в состоянии аффекта (физиологического) не находился. Его поведение в указанный период не противоречило имеющимся у него индивидуально-психологическим особенностям.

Т. в период совершения инкриминируемых ему деяний мог правильно воспринимать обстоятельства, имеющие значение для дела, и в дальнейшем давать о них правильные показания. В настоящее время он также может отдавать отчет своим действиям и руководить ими.

Как не страдающий психическим заболеванием, иным расстройством психической деятельности, слабоумием, алкогольной и наркотической зависимостью он не нуждается в применении к нему принудительных мер медицинского характера, равно как и в направлении на стационарную судебно-психиатрическую экспертизу.

В ходе проведения повторной стационарной комплексной психолого-сексолого-психиатрической экспертизы (заключение от 20 августа 2004 года) эксперты пришли к следующим выводам.

Т. страдает хроническим психическим расстройством в форме шизотипического расстройства, гебоидного синдрома. Из анамнеза усматривается, что у него с подросткового возраста отмечались колебания настроения с поведенческими нарушениями, негативистическими реакциями, дисформаническими переживаниями, эмоциональная холодность, жестокость, агрессивные действия к окружающим, в том числе к близким родственникам, животным. В дальнейшем на фоне пониженного настроения отмечались повышенная раздражительность, эмоциональная напряженность, недовольство собой и окружающими с идеями самоуничижения, частое возникновение агрессивных влечений, патологическое фантазирование агрессивно-садистического содержания с визуализацией образов. При стационарном обследовании выявлена аффективная неустойчивость, расстройство мышления в виде паралогичности, разноплановости, резонерства, дисформанические переживания, стойкие идеи самоуничижения, эмоциональная холодность, отгороженность, монотонность, выраженные агрессивно-садисткие тенденции с нарушением критических и прогностических способностей, что лишает его в настоящее время способности осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими.

В период инкриминируемого Т. деяния он также страдал вышеуказанным расстройством в форме шизотипического расстройства, гебоидного синдрома, мотивы правонарушения носили болезненный характер, он не мог осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими. Признаков патологического опьянения в период инкриминируемого ему деяния у подэкспертного не выявлялось.

В связи с выраженной аффективной неустойчивостью, агрессивно-садистическими тенденциями, нарушением критических способностей как представляющему опасность для себя и для окружающих ему рекомендовано принудительное лечение в психиатрическом стационаре специализированного типа с интенсивным наблюдением, противопоказаний к которому нет. По психическому состоянию не годен к военной службе.

Проанализировав два заключения экспертов и оценив их в совокупности с другими собранными по делу доказательствами, Военная коллегия приходит к следующим выводам.

Анализ информации, содержащейся в заключениях амбулаторной и стационарной экспертиз, позволяет решить, что выводы экспертов не отвечают основополагающим принципам экспертного заключения - непротиворечивости и научной достоверности.

По мнению экспертов, проводивших амбулаторную комплексную сексолого-психолого-психиатрическую экспертизу с 10 декабря 2003 г. по 30 января 2004 г., материалы уголовного дела свидетельствуют только о том, что "Т. рос и развивался нормально, на учете у психиатра не состоял, характеризуется как спокойный, адекватный, во время учебы справлялся с программой обучения, был признан годным к военной службе, с окружающими поддерживал ровные отношения, жалоб не предъявлял".

Вместе с тем, не подверглись клиническому анализу показания отца и сестры Т., свидетельствующие о патологии развития подэкспертного: беременность у матери протекала на фоне выраженной интоксикации, Т. с рождения развивался не очень хорошо, отставал в физическом развитии, с детства у него отмечалось плохое поведение, находился на стационарном лечении в связи с черепно-мозговой травмой.

Не оценены экспертами и анамнестические сведения об имевшихся у Т. с детства расстройствах влечений в виде "немотивированной жестокости" по отношению к сестре, бессмысленных убийств животных, побегов из дома, ранней алкоголизации.

В материалах уголовного дела также имеются данные, свидетельствующие о выраженных аффективных нарушениях в психической сфере Т., которые в совокупности с приведенными выше сведениями о нарушении раннего развития и расстройствах влечений, ставят под сомнение утверждение экспертов о том, что "признаки патологического расстройства личности" у него отсутствуют.

Напротив, такие признаки обнаружены при экспериментально-психологическом исследовании и отражены в заключении экспертов-психологов, где указывалось, что индивидуально-психологические особенности личности Т. определяются "демонстративностью, высокой активностью, эмоциональной возбудимостью, склонностью к непосредственной реализации своих побуждений, агрессивностью, тенденцией к силовому решению жизненных проблем и конфликтов, а также снижением эмпатических способностей".

Степень влияния указанных особенностей на осознанно-волевую регуляцию поведения в процессе совершения преступления не подверглась серьезному клиническому анализу.

Эксперты указали, что у Т. в период совершения правонарушения отсутствовала психотическая продукция, он был правильно ориентирован в собственной личности и окружающем, его действия носили последовательный и целенаправленный характер, был сохранен речевой контакт.

Между тем, не получили оценки внезапность возникновения, немотивированность и импульсивность желаний Т., их незамедлительная реализация в агрессивные действия, последующие садистического характера манипуляции над телом потерпевшей.

Таким образом, заключение амбулаторной комплексной сексолого-психолого-психиатрической экспертизы от 30 января 2004 года не содержит полноты и всесторонности клинического анализа материалов уголовного дела, имевшихся в распоряжении экспертов.

Эксперты, проводившие повторную стационарную комплексную психолого-сексолого-психиатрическую экспертизу, в заключении от 20 августа 2004 года отдали предпочтение субъективному анамнезу, то есть известному со слов Т., не дав должной оценки объективным данным, имеющимся в материалах уголовного дела.

Сообщенные Т. сведения принимались ими как истина без соотнесения с реальными фактами, установленными следствием и имеющимися в показаниях свидетелей.

Так, никак не прокомментированы противоречия между показаниями Т. о том, что в части его избивали, унижали, он всех ненавидел, если было бы оружие в руках, то расстрелял бы всех, которые положены в основу выводов экспертов, и пояснениями свидетелей, сослуживцев Т. о его нормальной адаптации к военной службе.

До проведения стационарной экспертизы 20 августа 2004 года он ни в ходе предварительного следствия, ни в судебном заседании в течение девяти месяцев не заявлял о достаточно серьезных психопатических феноменах, между тем, внезапность их предъявления, а также их неподтверждение ни свидетельскими показаниями, ни объективными клиническими проявлениями экспертами сомнению не подверглось.

Данное заключение содержит несогласованные, противоречивые мнения различных специалистов.

Так, согласно заключению, в ходе экспериментально-психологического исследования Т. показал удовлетворительную работоспособность, средний темп психической активности, устойчивое внимание, мышление с доступностью категоральных обобщений. В ходе сексологического обследования он был спокоен, отвечал на вопросы адекватно.

Однако в выводах эксперты-психиатры указали, что у Т. было обнаружено "разноплановое, паралогичное, резонерское мышление, аффективная неустойчивость, тревожность, напряженность, раздражительность", что лишало его возможности осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий и руководить ими.

Сообщенные им сведения о том, что одноклассники его обсуждали, шептались, считали не таким, как все, его недовольство собственной внешностью, желание выровнять зубы, выдвинуть вперед подбородок были истолкованы экспертной комиссией исключительно как "стойкие идеи самоуничижения" и как "дисформанические переживания" и положены в основу диагностических выводов и последующей экспертной оценки его психического состояния как на момент совершения преступления, так и на период проведения исследования.

Между тем, конкретные описания этих идей и переживаний имеются только по отношению к подростковому возрасту, то есть к достаточно давнему периоду жизни Т. и содержание указанных психопатологических феноменов экспертами в их заключении не раскрывается.

В заключении экспертов отсутствует необходимое для правильной клинической диагностики детальное и полное описание его психического состояния на момент совершения преступных деяний и сразу после содеянного.

Кроме того, эксперты в своем заключении от 20 августа 2004 года не дали ответа на вопрос, поставленный судьей в постановлении, о том, в какой части и по каким основаниям они не подтверждают выводы амбулаторной экспертизы, что является нарушением ст. 204 УПК РФ.

Таким образом, заключение повторной стационарной комплексной психолого-сексолого-психиатрической экспертизы от 20 августа 2004 года, выводы которой судья положил в основу постановления, в нарушение требований ст. 8 Федерального закона от 31 мая 2001 года N 196-ФЗ "О государственной судебно-экспертной деятельности в РФ", дано экспертами на основании неполного, невсестороннего и необъективного исследования, и оно не основывается на положениях, дающих возможность проверить обоснованность и достоверность сделанных выводов.

Согласно п. 2 ст. 207 УПК РФ и Инструкции о производстве судебно-психиатрической экспертизы, в случае необоснованности заключения эксперта или сомнения в его правильности может быть назначена повторная экспертиза, проведение которой поручается другому эксперту или другим экспертам, а в особо сложных случаях - Центральному научно-исследовательскому институту судебной психиатрии имени профессора Сербского.

Кроме того, как видно из материалов дела, в заключениях амбулаторной и стационарной экспертиз отсутствуют медицинские и другие документы, которые могли бы объективно подтвердить данные анамнеза, выдвинутого экспертами в обоих заключениях, который сводится к показаниям Т. и свидетелей о характере его поведения и состоянии здоровья.

В частности, в деле отсутствуют медицинские документы, отражающие физическое развитие и состояние здоровья Т. в детском возрасте, подтверждающие факт получения им черепно-мозговой травмы, а также нахождения в связи с этим на лечении. Ни органами следствия, ни судом не истребовалась история болезни Т. в связи с этой травмой. Отсутствует какая-либо объективная информация, характеризующая состояние его здоровья до военной службы и за период ее прохождения: медицинские документы до призыва на военную службу, его медицинская книжка из войсковой части, где он проходил службу.

С учетом изложенного Военная коллегия пришла к выводу, что постановление судьи Ленинградского окружного военного суда от 28 сентября 2004 года в отношении Т. не соответствует требованиям п. 1 ч. 1 ст. 379 и п.п. 2 и 3 ст. 380 УПК РФ и подлежит отмене с направлением дела на новое судебное разбирательство в тот же суд, но в ином составе судей.

[введено: 09.11.2005 оператор НЦПИ - Агуреева И.В.]

[проверено: 14.11.2005 редактор НЦПИ - Антонова О.А.]